Интерьер как отражение внутреннего мира

Культурный бэкграунд и образование

ОЛЕГ: Я вырос в семье художников, и, наверное, эта особая среда оказала на меня свое влияние. Можно назвать это неким культурным бэкграундом, который накапливается поколениями. Хотя до 11 класса я совершенно не проявлял интереса к творчеству и тем более архитектуре: мне больше нравилось играть в футбол. Выбор профессии, пожалуй, был стечением обстоятельств.

Встретив Анну, я смог на личном опыте убедиться, что тот самый бэкграунд не является решающим фактором: она окончила географический факультет МГУ и вышла из семьи, не имеющей отношения к искусству, при этом создает интерьеры, равных которым с точки зрения дизайна и вкуса, лично для меня нет.

АННА: Все зависит от человека. Конечно, в Европе, Америке и Англии очень сильные дизайнерские школы. Но ехать туда вовсе не обязательно: важно только знать, где найти правильную информацию, и начать делать самостоятельные шаги.

Вдохновляясь прекрасным

 
АННА: Знаете, есть Леонардо да Винчи, работами которого ты не перестаешь восхищаться, а есть все остальные. Для меня в мире архитектуры и дизайна такой человек – Дэвид Коллинз, который создал, пожалуй, все известнейшие рестораны, отели и общественные пространства Великобритании и Америки. Его техника проработки деталей впоследствии стала отправной точкой для многих дизайнеров и архитекторов. 

ОЛЕГ: Мне помогает в работе «отсутствие авторитетов». Я нечасто выезжаю на выставки, редко смотрю специализированные журналы. За последнее время наибольшее впечатление на меня произвела поездка в США (мы презентовали нашу коллекцию интерьерных тканей и обоев Caledonia в Нью-Йорке, Атланте и Лос-Анджелесе), во время которой посетили главные дизайн-центры. Галереи Эрв ван дер Стратен (Hervé Van der Straeten) и Эрика Шмитта (Eric Schmitt) (в них представлены предметы очень дорогого сегмента, которые базируются на бронзе и других металлах, и это близко мне по духу), студию светильников Apparatus, галереи Холли Хант (Holly Hunt) и Жан де Мери (Jean de Merry), с которыми мы планируем наладить сотрудничество. Подобный уровень дизайна можно встретить только в Париже, и то лишь в отдельных небольших шоу-румах. Америка в этом смысле на несколько шагов впереди. 

После таких грандиозных поездок некоторое время я не разрешаю себе рисовать: возвращаюсь в Москву, погружаюсь в рабочий процесс и только спустя 2-3 месяца начинаю творить. Уверен, только так мои работы не будут «чужими», не станут копией или репликой. 

Об интерьере, который «лечит»

«Интерьер на века – это «дом мечты», который со временем, наполняясь жизнью хозяев, развивается вместе с ними. Задача дизайнера – подсказать верное направление движения»

 ОЛЕГ: Если мы говорим о частном интерьере, то это в первую очередь отражение человека: его внутреннего содержания и мировоззрения. В этом смысле архитектор как хороший психолог: с первой минуты он должен понять, что перед ним за личность. К тому же далеко не все люди, условно говоря, умеют грамотно оперировать терминами в обозначении стилей и более специфических вещей. Человек говорит: «Мне нравится нео-классика». Но под этим может подразумевать все, что угодно. И архитектор должен понять его и погрузиться в его жизнь, вплоть узнавания личных привычек каждого члена семьи.

Вообще я считаю, что жилой интерьер должен в некотором смысле «лечить» человека: быть максимально спокойным, чтобы дома, после тяжелого рабочего дня, наш внутренний мир «становился на место». Ведь нам, людям, живущим в бешеном ритме большого города, находящимся в постоянном стрессе, в первую очередь требуется умиротворение. 
Правильнее поделиться своим опытом. Квартиры, которые мы делаем в современных, пусть даже  очень дорогих жилых комплексах, не трогают меня по-настоящему. Я купил квартиру в доме, которому более 100 лет, на четвертом (последнем) этаже, с высокими потолками и большим количеством окон. Такой старинный дом требует соответствующего «наполнения». Высокие двери в классическом стиле. Простые карнизы. Особое сочетание мебели и света. В этом пространстве нашли место антикварный буфет и классический кабинет, огромный резной стол из корейского дуба и созданный мною светильник. Я хотел добиться ощущения, что оно формировалось поколениями. И у меня получилось. В этом пространстве мне хорошо.

По-настоящему значимым интерьер становится тогда, когда в нем присутствуют уникальные предметы. Например, Жозеф Диран создал потрясающий стол: запечатлев движение воды в океане при помощи 3D-графики, он сделал макет, а затем отлил этот стол из бронзы. Это очень дорогая вещь, но, например, во Франции и Великобритании люди давно осознали, что такие арт-объекты жизненно необходимы интерьеру.

АННА: Другая история – это коммерческий интерьер, в котором на первое местовыходят маркетинговые задачи. Он должен быть комфортным, изысканным, оригинальным, причем не для кого-то конкретно, а для каждого гостя. Это и есть самое сложное. Общественные пространства – это нередко «бездушные» картинки, но имеющие идеально выдержанный стиль, который не должен никого «цеплять» в эмоциональном смысле.

  «Любой современный стиль - это фьюжн, или эклектика. Он может быть ближе к ар-деко или к классике – все зависит от личных предпочтений. Главное, чтобы пространство соответствовало внутреннему миру человеку, и ему хотелось туда возвращаться»

 На фото: 

Интерьер загородного дома в подмосковном поселке Усово. Хозяин дома собирает произведения художников девятнадцатого века, поэтому перед дизайнерами стояла задача не только создать уютную атмосферу фамильного гнезда, но и подходящее окружение для коллекции живописи.

Собственные коллекции

  АННА: Когда ты работаешь в сфере дизайна длительный период времени, наступает момент, когда в мире уже не находится вещей, которые тебе хотелось бы использовать в своих работах. Так, мы поняли, что пора создавать собственные коллекции.

Лет 10 назад я начала подталкивать к этому Олега. И вот спустя примерно 8 лет размышлений и разговоров об этом, мы приняли решение создать коллекцию и представить ее на английском рынке. Так появилась коллекция мебели и света O&A London, которая насчитывает 27 предметов. Пожалуй, нам удалось удивить английских партнеров: лондонский бизнес всегда развивается очень медленно, мы же привнесли в него московскую скорость.

Второй опыт –  создание коллекции интерьерных тканей и обоев Caledonia. Я хочу и дальше профессионально развиваться в этом направлении, причем не только в плане создания принтов, но и в плане разработки структур ткани с применением различных техник ткачества. Я лично ездила на фабрику знаменитой компании Holland & Sherry, которая находится в Чили, где вместе со специалистами мы разрабатывали ткани, вошедшие в коллекцию. 

Caledonia посвящена природе: красивейшим уголкам  Шотландии. Мы собирали этот багаж на протяжении 15 лет, путешествуя по стране. Коллекция разделена на несколько стихий: земля, ветер, море. Коллаборация с компанией Holland & Sherry в работе над этим проектом тоже не случайна: этот шотландский бренд исторически разрабатывал шерстяные ткани высочайшего качества, которые использовались для пошива нарядов королей. Лишь 25 лет назад бренд начал заниматься интерьерным текстилем.
Сейчас мы ведем работу над второй текстильной коллекцией, более динамичной и эмоциональной. Она посвящена городам: Эдинбург, Нью-Йорк, Лондон, Санкт-Петербург, Флоренция. Мы представим зрителям две точки зрения. Как архитектор Олег видит окружающий мир более графично, мое восприятие более эмоционально (например, Лондон ассоциируется у меня с парками и птицами, взмывающими в небо). 

На фото:

Коллекция мебели и света O&A London, шоу-рум в Chelsea Harbour, Design Centre, Лондон