Общественное и ЛИЧНОЕ

Мы разговариваем в кабинете зав. кафедрой социологии и политологии исторического факультета. В бывшем кабинете Валентина Сидоровича, который теперь принадлежит его ученице. Профессор, в свое время бывший заведующим кафедрой и проректором, признается: административная работа тормозила его научную деятельность. На просьбу рассказать о своем детстве он вздыхает: задача эта не из легких. Когда-то он решил написать мемуары — но они так и остались незаконченными. Да и вспоминать о тех временах иногда слишком тяжело. Валентин родился 24 августа 1930 в Подмосковье — селе Горловка. Папа был бухгалтером, а мама имела образование — половина первого класса церковно-приходской школы. На второе полугодие ей просто не хватило обуви. Главная трагедия для семьи — то, что отец был репрессирован в 1934 году. Тогда мать с 4 детьми поехала к родителям — в Рязанскую область, село Мордово. 

Он с любовью вспоминает местную школу, особенно учителя истории Семена Донатовича Голицына, который не только преподавал предмет, но и учил детей любить природу: он гулял вместе с ними, выискивая то любопытные растения, то камушки. «А уж как он историю преподавал — это бесподобно! Он нас учил театральным методом — мы разыгрывали разные исторические события. Причем он нас очень тщательно готовил и, когда чувствовал, что у нас хорошо получается, выводил нас в колхозный клуб на сцену. Это же любопытнейшая вещь — изучение истории через ее театральное проигрывание. Не просто рассказать, а проиграть свою историю. Тогда это до чувств доходит!». Потом наступила война. Из школы сделали госпиталь. Поэтому мальчишки и девчонки в те годы ходили к солдатам — навестить и пообщаться. Было тяжело: работали в колхозе наравне со взрослыми, ели мерзлую прошлогоднюю картошку. Восьмой и девятый классы наш герой провел в Муравлянкой школе, которая находилась за 7 верст от дома. Ходил туда в любую погоду. А в 1947 г. вернулся отец, и после долгих размышлений, как и где жить дальше, семья переехала в Воронеж. «Я окончил 10 класс в знаменитой 18-й мужской школе. Но здание было 4-этажное, и мужская школа располагалась на 1 и 2 этажах, а наверху была 8-я женская. И мы туда бегали. У нас класс был достаточно сильный, особенно по математике. А девчонкам с контрольными сложно было. Тогда они с верхнего этажа спускали на ниточке задания, и мы им решали». Валентин окончил школу в 1948 г. И возникла проблема: куда поступать? Ему очень хотелось попасть в Московский университет на философский факультет. Но, во-первых, на осуществление этого желания у семьи не хватало денег, а во-вторых, туда был специальный отбор, и неизвестно, как сказалось бы то, что отец в свое время был репрессирован. «Наше село было высококультурным. Там было много библиотек — причем частных, у крестьян. Нельзя сказать, что я уже тогда философские книги читал, но художественную литературу знал. У меня было честолюбивое стремление. Ведь есть инженеры, агрономы, врачи. А вот что за спе-циальность такая философия, я не знал, но очень хотел стать философом. Я еще в школе писал трактаты, и какие-то призы на конкурсах я за них получал».В итоге он остановил свой выбор на филологическом отделении историко-филологического факультета ВГУ. Но на вступительных экзаменах случилось то, чего он никак не ожидал. Валентин был твердо уверен, что пройдет: нужно было сдать 5 предметов на пятерки. Но на экзамене по немецкому он перепутал предлоги mit и vom — и получил четверку. «Я с твердой уверенностью подхожу к доске с приказом и не нахожу там своей фамилии. Никогда с горечью не вспоминаю о том, что мы не прошли. Для меня это не стало потрясением — я начал работать». Он устроился на молокозавод столяром. Задача была простая — нужно было аккуратно сбивать ящики для сливочного масла. Параллельно учился на заочном отделении, туда тоже попал случайно.

«Рассказать о своей жизни — задача нелегкая. Да и ВСПОМИНАТЬ о тех временах порою ТЯЖЕЛО»

 «Мы с ребятами стояли у доски с приказами и не обнаружили себя. И тогда подходит сзади высокий человек, обнимает нас за плечи и говорит: «Что загрустили? Не прошли по конкурсу? Пойдемте, я вас на заочное отделение зачислю!». Это был проректор заочного отделения Яков Никанорович Митрофанов. Я ему очень благодарен — он нас тут же всех зачислил». Два года обучения на заочном помогли Валентину в дальнейшем — выработалась самостоятельность. Поскольку он не мог посещать лекции, пришлось в поисках учебников пройти все воронежские библиотеки. Он так тщательно штудировал литературу, что преподаватели порой изумлялись знаниям студента-заочника. «Я все время вспоминаю, как сдавал экзамен по зарубежной литера-туре XVIII века. Принимала тогда молодая ассистентка Алла Борисовна Ботникова — позже заслуженный профессор. Я ей сдаю, она как-то так удивилась и говорит: «Я не знаю, что Вам ставить. Вы отвечали на пятерку, но я боюсь, а вдруг это все-таки четверка». Я это забыл. Но несколько лет назад мы оказались с ней в одном санатории, и она помнила даже те вопросы, которые мне тогда задавала. Оказалось, я был первым студентом, который экзаменовался в самом начале ее талантливой научно-педагогической деятельности. Я ей многим обязан». Валентин перевелся с заочного отделения на стационар также благодаря хорошим людям. История удивительная: он шел по коридору, и тогдашний декан Шуляковский подошел к нему, взял за плечо и сказал: «Молодой человек, а не пора ли Вам на дневное?» Валентин удивился: откуда он его знал? Но, по-видимому, Яков Никанорович Митрофанов все же хлопотал за своих студентов. «Иногда говорят: в жизни не повезло. А мне почему-то всегда везло. Почему-то хорошие люди меня опекали, без моих особых стараний». Поскольку Валентин все же любил философию, то он часто выступал на философском кружке, который тогда возглавлял выдающийся профессор Бер Моисеевич Бернадинер — фронтовик, закончивший войну в Кенигсберге. Его батальон остановился на могиле Канта, где по-немецки написано: «Звездное небо надо мной. Нравственный закон — во мне». Он всегда эту историю рассказывал студентам, и Канта он великолепно знал. На его работы «Философия Ницше и фашизм» и «Социально-политическая философия Жана Жака Руссо» до сих пор ссылаются немцы и французы. Этому мудрому человеку настолько понравились выступления молодого студента, что он сам его пригласил в аспирантуру. «Любопытный факт. У нас в аспирантуре было 2 места, а заявление подали еще и выпускники философского факультета из Москвы. Они не прошли по конкурсу. Мы потом спрашивали: «Бер Моисеевич, может, Вы попросту решили своих протолкнуть?». Он сказал: «Нет, я искал по-настоящему. Москвичи не смогли выдержать конкурс». Так Валентин стал учиться в аспирантуре. А потом его вызвали в горком комсомола и предложили стать секретарем в университетском комитете комсомола. Он не хотел заниматься общественной работой и всячески пытался отказаться. «Тогда мне сказали: «Партийный билет на стол!». Это сейчас трудно представить, а раньше этим дорожили. И дорожили не по карьерным соображениям, а по нравственным. Мне пришлось работать секретарем комитета ВЛКСМ ВГУ, потом всеми правдами и неправдами я от этой работы освободился. Это существенно замедлило мою научную работу. Я закончил аспирантуру в 1957 г., и тогда как раз изменили процедуру защит — стали необходимы публикации. Теперь опубликоваться ничего не стоит, особенно если деньги есть. А тогда это было трудно, и меня это несколько задержало. Потом все же удалось издать небольшую монографию на тему «Исторический детерменизм и проблемы свободы». Позже в Воронеже, совместно с институтом философии, создавалась монография под названием, отчасти интересовался сдвигами в общественной психологии. Он в это время был зав. кафедрой, а с 2002 г. кафедрой руководит его ученица Александра Викторовна Глухова. «Она одна из тех, кто закладывал основы теории политических конфликтов. Тему я ей дал. Я чувствовал, что тема очень интересная, но мне жизни не хватит, чтобы ее закончить. Еще меня крайне волнует проблема культуры властвования. На этом вопросе всегда спотыкалась Россия».

А потом наступила эпоха перемен. К перестройке Валентин Сидорович сначала отнесся с энтузиазмом. Но случилось нечто странное. В конце 80-х гг. в Министерстве образования сложилась структура под названием «Общественное мнение». Там занимались исследованием социально-политических настроений в вузах СССР. И в ВГУ тоже проводили такие исследования, последнее как раз было в июле 1991 г. «Когда мы обработали полученные данные, нас охватил ужас! Создавалось ощущение, что ориентации россиян сорваны со всех ценностных шкал. Как будто буря прошла и весь лес повалила! После в обкоме партии я выступил с докладом. Основная мысль была такой: если в ближайшее время партийные органы не осуществят резкий поворот к молодежи, к демократии, то все будет снесено! Секретарь тогда подскочил и вскрикнул: «Ты в своем уме?». Мы сделали выводы, что примерно в конце сентября грянет буря. Мы ошиблись — буря грянула в августе. Мы не учли одного обстоятельства — не знали, что Горбачев в отпуске».

Но что делать? Надо было входить в новую действительность. Нашему герою было сложно ее понять и принять. Валентин Сидорович — член двух академий наук, профессор, воспитавший немало студентов и аспирантов, — продолжает, стоя за кафедрой в лекционной аудитории, делиться мудростью с молодым поколением. Надеюсь, когда-нибудь он напишет собственные мемуары, ведь публикации в журнале не хватит, чтобы подробно рассказать о его действительно выдающейся личности.