Интерпретация комфорта
Его выставкам и перфомансам посвящены разделы знаменитых итальянских книг, например, «Открой свою душу» («Apri la tua anima», 2005), «Один с половиной» («Uno e 1/2», 2005), «Барьеры души» («The walls of the soul», 2010). Кроме того, Морено Паноццо является основоположником такого направления искусства как Bioart. Об этом и многом другом он рассказал журналу PULSE в эксклюзивном интервью.
В 60-е годы в Италии зародилось течение Arte povera. Художники, принадлежавшие к нему, использовали старые, «бедные» материалы и создавали из них предметы, визуализировавшие связь между природой и индустрией. Как сказано в вашем резюме на сайте, Вы занимаетесь возрождением старых предметов. Насколько эта деятельность соотносится с Arte povera?
Морено Паноццо: Мне, на самом деле, близко стремление приверженцев движения Arte Povera снизить признаки индивидуальности произведений искусства, привести их обратно к архетипам. C самого начала в моем творчестве присутствовала склонность к выражению концептуальных идей.
В Arte povera, в отличие от традиционного искусства, используются такие материалы как земля, дерево, железо, кусочки тканей, пластик, промышленные отходы. Это делается намеренно, чтобы вернуться к оригинальной структуре языка современного общества, очистить её от коррозии семантических привычек и конформизма, показать взаимосвязь между работой и окружающей средой.
Термин «биоарт» тесно связан с биоинженерией. Интересно ли Вам это направление науки и техники? Использовали ли Вы когда-нибудь в своих работах принципы поведения живых организмов?
МП: Не хотелось бы преуменьшать достоинства биоинженерии, но я думаю, что это направление не входит в сферу изобразительных искусства, например, таких как скульптура, живопись, архитектура и дизайн.
Моя работа не связана с живыми организмами напрямую, скорее, косвенно, как следствие. Например, я никогда не думал об использовании органических элементов, так как они очень скоропортящиеся. Я предпочитаю учиться, наблюдая движение и изменения живых существ; если они каким-либо образом затрагиваются в моих работах, осязать их, слушать, чувствовать запах. Здесь мы входим в направление терапии, которой последние нескольких лет было посвящено много разговоров, я имею в виду не только хромотерапию (цветотерапию), но также саму энергетику живых организмов, их своеобразную эзотерику.
Сегодня мы часто слышим разговоры о био, относящиеся не только к теме производства продуктов питания и косметических средств, но и к биоархитектуре, биомиметике. Биология – это наука, которая охватывает и защищает жизнь, все, что находится в гармонии с природой и со здоровым образом жизни, естественными, неизмененными и немодифицированными биоритмами.
Био – это также восстановление, переработка, обработка какой-то части отходов, своего рода, утилизация. Это стекло, бумага, пластик, любые материалы, которые были переработаны и превратились в нечто другое, получили второе рождение. В этом контексте био имеет непосредственное отношение к моим произведениям.
С какими материалами Вы предпочитаете работать?
МП: Некоторые из моих работ были созданы при использовании таких переработанных материалов как, например, покрышки шин транспортных средств, которые были определенным образом изменены и обрели новую форму.
Я также практиковал восстановление обугленных и сгоревших предметов, т.к. они идеально подходят для передачи эффекта эфирного понятия жизни. Это своего рода спасение предмета от смерти, когда через 25-30 лет тяжелой работы он получает новую возможность, новую душу. В разных произведениях я повторно использовал ржавые железнодорожные пути, множество материалов, оставшихся после сноса зданий, истрёпанные ноты, старую древесину, клей, смолу и многие другие объекты.
Часто ли приходится объяснять журналистам, что Вы имели в виду, создавая тот или иной объект? Как реагируете в случае, когда ваши работы неправильно интерпретируют? И вообще, можно ли интерпретировать их неправильно?
МП: Искусство во многих случаях интерпретируется не таким образом, как это было задумано художником. Мне интересно, почему некоторые творцы стали известны общественности, а их искусство продолжают ценить на протяжении столетий. Возможно, все эти художники были провидцами, словно время, в котором они жили, ещё не наступило. И тогда не совсем верная интерпретация – это нормально, потому что не все могут предположить, как именно видит мир и пытается передать свои идеи тот или иной творец.
Как художник и дизайнер с именем Вы можете обратить внимание людей на важные вопросы. Какие проблемы современного мира Вас занимают в первую очередь? Экология, глобализация, коммуникации?
МП: Для начала нам необходимо больше искусства, меньше политики и экономики. Современное искусство становится все более и более внимательными к тому, что мы переживаем, и к тому, что происходит с планетой. Иногда оно «говорит» об этом с людьми весьма провокационным способом. Но общение является ключевым аспектом. Мы должны развеять некоторые старые мифы, чтобы найти правильные значения, нашу идентичность и достоинства, которые были частично потеряны из-за бесхозяйственности правителей. Я думаю, что моя задача заключается как раз в том, чтобы пробудить совесть.
Как Вы считаете, насколько велико влияние интернета и социальных сетей на современного человека? Они помогают нам или, наоборот, вредят?
МП: Подключение мира к интернету является настоящей революцией в этом столетии. Это бесценный инструмент для проведения исследований, получения информации, путешествий. К этому явлению больше всего подходит определение «окно в мир». Я нахожу очень интересной возможность поговорить с людьми со всего света с помощью одного клика, увидеть друг друга, обменяться идеями. Это новый способ общения, важно не только принять его, но и использовать с максимальной пользой.
Где Вам комфортнее всего находиться? Любите ли Вы укрываться от окружающего мира в своем доме? Что должно быть в доме, чтобы живущий в нем человек чувствовал себя хорошо?
МП: Во всех местах, где живу и работаю, я стараюсь создать баланс между окружающей средой, открытым пространством, предпочтительно вертикальным, светом и тенью. Фрэнсис Бэкон (прим., недавно одна из его работ ушла с аукциона «Кристис» более чем за 140 млн долларов и стала самым дорогим произведением искусства, которое было когда-либо продано на торгах) утверждал, что жизнь на протяжении многих лет в большом доме своего отца-банкира, где не было прямых углов, в некотором роде повлияла на его искусство, нашла проявление в криволинейных формах.
Я рассказал об этом эпизоде, потому что для моего искусства также важно жить в определенных условиях. Я хотел бы находиться в месте, которое условно можно назвать «сенсорный город». Это новая концепция жизни в полном смысле этого слова, где есть много пространства и нет сдерживающих стен. Интересно, что подумал бы об этом Бэкон?!
Расскажите о проектах, которыми особенно гордитесь.
МП: Каждым из них. Но я бы не назвал это именно гордостью, скорее, удовлетворением от нахождения оптимальной формы для выражения своих идей. Например, когда я работал над произведением, символизирующим конное поло, перебрал множество вариантов, но в каждом из них словно недоставало какой-то цементирующей основы, определенного состава, который объединяет все идеи, все оттенки в одно целое.
В конце концов, решением стал шлем из частной коллекции мадам Эрмéс, который она любезно одолжила для моих поисков. В итоге «родился» тот самый золотой шлем, который был представлен на выставке «Polo on the Beach», организованной VLADI Art & Polo Maison. Это символ конного поло как игры гордой и страстной, но в то же время дарящей людям солнечное настроение от занятия любимым делом и теплоту от близости семьи и друзей. Сейчас этот шлем является одним из экспонатов коллекции Дома современного искусства VLADI Art & Polo Maison. Вот этим я горжусь.
